Калининградская правда (г.Королев)
15 мая 2007 года, N033

В фотообъективе - ракета "Энергия"

Одна из самых ярких страниц в истории российской ракетно-космической техники связана с созданием ракеты-носителя "Энергия". До сих пор по ряду технических решений ракета "Энергия" не имеет аналогов в мире. Сегодня, в день 20-летия первого, испытательного, полёта ракеты "Энергия" воспоминаниями об этом событии делится ведущий конструктор Олег СИНИЦА, участвовавший в работах над "Энергией".
Первый пуск ракеты-носителя сверхтяжёлого класса "Энергия", названной так по предложению генерального конструктора НПО "Энергия" академика Валентина Глушко, был назначен на 18 часов московского времени 15 мая 1987 года.
К этому дню осталась позади напряжённая и беспрецедентная по масштабу работа по подготовке и развёртыванию производственной и экспериментальной базы. На космодроме Байконур были построены и оснащены поистине циклопические сооружения, созданы 232 экспериментальные установки, на них проведено колоссальное количество испытаний.
Вопрос о пуске решался на самом высоком уровне - в ходе посещения космодрома Байконур Генеральным секретарём ЦК КПСС М.С. Горбачёвым. К его приезду начали готовиться недели за три. Хозяйственники обновляли фасады строений, завозили новую мебель, посуду и скатерти. Генеральный директор НПО "Энергия" Вахтанг Вачнадзе взялся за неделю привести в порядок помещение столовой, в которой должна была обедать высокая правительственная делегация. Находившемуся на космодроме министру Олегу Бакланову была поручена организация встречи Генсека и посещений рабочих площадок. Для начала О.Д. Бакланов объехал все намеченные к посещению объекты.
Специальными самолётами Ил-76 на космодром Байконур были доставлены лимузины ЗИЛ-117 и автобус "Икарус" с московскими номерами. Дня за три до прилёта М.С. Горбачёва прибыли сотрудники девятого управления КГБ. Молодые, подтянутые и очень вежливые ребята - всего человек десять-двенадцать. По сегодняшним меркам, это просто смешно. Они сами ознакомились с предложенным маршрутом, внеся в него лишь небольшие коррективы.
Михаил Сергеевич прилетел 11 мая. На аэродроме "Юбилейный", специально построенном для приземления орбитального корабля (ОК) "Буран", правительственный Ил-62 встречали: секретарь ЦК КПСС Л.Н. Зайков, министр обороны С.Л. Соколов, председатель КГБ В.М.Чебриков, первый секретарь ЦК компартии Казахстана Г.В.Колбин, председатель Совета Министров Казахской ССР Н.А. Назарбаев, президент Академии наук СССР Г.И. Марчук, министры, главные конструкторы.
После слов приветствия все расселись по машинам, и кавалькада медленно покатилась по подлатанной асфальтированной дороге. Генсек и его ближайшее окружение вместе с дававшими пояснения руководителями головных предприятий-разработчиков ехали в "Икарусе".
Ещё накануне вечером Борис Губанов размышлял, как лучше попытаться довести до Горбачёва организационные проблемы. Анализ телерепортажей об аналогичных поездках Генсека внушал опасения, что гость будет говорить в основном сам, не особенно вникая в смысл даваемых пояснений.
В значительной степени так и получилось. Михаил Сергеевич всё посмотрел, многозначительно покивал головой, задал пару раз вопросы "не по делу", похвалил за эффектно продемонстрированные ему пуски ракет, выступил по вопросам перестройки в Доме офицеров перед собравшимися представителями промышленности и полигона, побывал у В.П. Глушко в его домике на площадке N2, одобрил предложенное академиком название ракеты - "Энергия" и ... улетел в Москву, сказав всем напоследок: "Коль скоро вы сами считаете, что готовы к предстоящей работе, то вам и карты в руки".
Короче, не без колебаний, но он дал благословение на предстоящий запуск.

Ещё за месяц до пуска мы с Б.И.Губановым обсуждали возможность организовать фотосъёмку предстоящего запуска. Особого энтузиазма у него эта идея не вызвала, однако "добро" он дал. Удивительно, но факт: несмотря на наличие в КБ своей фотолаборатории, фотосъёмки первого пуска "Энергии" для истории не планировались. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подготовить необходимые документы, вызвать штатного фотографа Виктора Пермитина из НПО "Энергия" (с "Хассельблатом", 500-миллиметровым "телевиком" и "Никоном"), получить согласие командира боевого расчёта генерала В.Е. Гудилина на проведение съёмок. Был разработан сценарный план, найдена удобная точка в степи для размещения съёмочной группы в трёх километрах от универсального комплекса стенд-старт (УКСС), с которого должна была стартовать "Энергия". Пришлось даже специально слетать в Москву и отъюстировать фотоаппарат "Зенит" в гарантийной мастерской Красногорского завода.
За два дня до пуска договорились о выделении для фотогруппы солдата с переносной радиостанцией (нужна была связь для уточнения времени старта) и был выкопан специальный окоп на всякий случай. Предусмотрительные военные даже заставили взять для каждого противогазы.
Как ведущему конструктору, мне приходилось, помимо прочего, заниматься вопросами размещения персонала на время пуска. Накануне из Москвы прилетел заместитель начальника предприятия по режиму Н.И.Чекин. Увидев меня, Николай Иванович поинтересовался, где ему лучше находиться в момент старта. Вопрос меня несколько озадачил, и дальше у нас состоялся такой разговор:
- Николай Иванович! Помилуйте, да где хотите! Давайте запишу вас в зал управления или комнату Госкомиссии.
- Нет, этого не надо. Запиши туда же, куда и себя.
- Вот туда как раз и нельзя, - возражаю, по возможности, мягко.
- Что значит "нельзя"? Ты где будешь находиться? - начал "закипать" Н.И. Чекин.
- В степи, в окопе - там будет всего пять человек, списки уже утверждены...
- Ну и что с того? Поеду с тобой. Решено! - уже твёрдо отрезал мой собеседник.

Днём 15 мая, загрузив в машину воду и провизию, отъехали от гостиницы. Водитель закрепил на лобовом стекле специальный пропуск. По дороге к месту съёмки заскочили на командно-диспетчерский пункт (КДП), чтобы взять с собой солдата-радиста Диму с радиоаппаратурой. Солдата пришлось немного подождать - он получал в дорогу сухой паёк: мешочек с ржаными сухарями. По пыльным пересекающимся степным дорогам добрались до окопа, осмотрелись. Место все одобрили. Стоящая на старте ракета видна как на ладони, её не заслоняют многочисленные металлоконструкции стартового комплекса, а открывающаяся панорама позволяет подчеркнуть на снимках всю грандиозность сооружений. Подъезжать ближе никакого смысла нет. И небезопасно, и обзор из ложбины будет хуже.
Решили перекусить - всё-таки обеденное время. Прямо на песке расстелили "скатерть-самобранку", разложили припасы - банки с тушёнкой, рыбу в томатном соусе, колбасу, хлеб.
Есть, однако, почти никто не мог - сказывались и жара, и нараставшее нервное напряжение.

Приближалось намеченное время начала заправки ракеты, а на стартовом комплексе - полная тишина. Не горят факелы на площадке дожигания водорода, значит, до сих пор не начата "водородная" подготовка бака горючего. Почему? Мы не имели права запрашивать вводные через эфир, а ситуация требовала определённости. Выход один - сесть в машину и, пользуясь тем, что охранение уже переместилось на десятикилометровый рубеж, напрямую, через степь подъехать к видневшемуся вдали зданию КДП. Там находилась дежурная группа и наверняка можно было узнать, в чём дело.
Так и сделали. Но офицеры знали только то, что запуск задерживается на три часа. Причину им не сообщили.
Возвращаемся. Справа видим мчащийся по степи в сторону старта КамАЗ. Что за чёрт! Ракету уже никто не охраняет, а тут какие-то автогонки... Решаем с водителем Сергеем попытаться догнать непонятную машину - наши дороги метров через пятьсот должны пересечься. Даём полный газ, и за нами начинает стелиться густая пелена дорожной пыли. Но КамАЗ тоже прибавил ходу. Я начинаю не на шутку опасаться за последствия - слишком неравные массы у тяжёлого КамАЗа и нашего РАФика. Внезапно колея, по которой мчимся, сворачивает вправо, и мы видим, что грузовик, обогнав нас, затормозил и перегородил дорогу. Из него выпрыгнул майор в портупее и жестами дал нам команду остановиться. Выхожу из РАФика. Выясняется, что офицер проявил бдительность, приняв нас за диверсантов, и решил задержать нарушителей любой ценой. Предъявляю документы, объясняю ситуацию. Недоразумение исчерпано.

Медленно ползёт время. Кинооператоры расчехляют кинокамеры. Виктор Пермитин пристраивает на штативе свой "Хассельблат". Проверяю снабжённый "зумом" и электроприводом "Никон". "Зенит" тоже наготове. Николаю Ивановичу выделили обзорную фотокамеру. Если всё будет штатно, то от неё проку, конечно, мало, но если, не дай Бог, возникнут неприятности, то только такой и можно будет сделать нужные кадры.
В девять часов вечера по местному времени включаются мощные прожектора, установленные на специальных башнях, и освещают ракету ярче солнца. Густая синь темнеющего неба и излучающая, как кажется, изнутри свет красавица ракета настолько впечатляют, что делаем ещё по одному снимку. Радист включает приёмник и настраивается на частоту переговоров оперативных служб. В эфире ощущается оживление. Идут доклады с патрульных вертолётов, облетающих зону космодрома. Сообщают, что взлетел специальный самолёт, с которого тоже будет вестись киносъёмка. В десяти километрах от старта вертолётчики обнаружили пустую пастушью юрту, людей не видно.
Наступает ночь. По радио нам, наконец, условным кодом сообщают оставшееся до запуска время - 30 минут. Какие они тягучие, эти минуты! И вот - последняя. Нервы у всех напряжены неимоверно. Воображение пытается представить картину предстоящего старта (шутка ли, ракета массой почти две с половиной тысячи тонн). Руки судорожно сжимают фотокамеру - не дай Бог сделать что-нибудь не так! За несколько секунд до старта наша группа, как по команде, выходит из окопа и поднимается на пригорок. Не хочется пропустить ни одну деталь предстоящего пуска. Отмечаю, что не слышу работы насосов, которые должны подавать охлаждающую воду в газоотводящий проём. Неужели что-то случилось? Тут же вижу отходящую от корпуса ракеты верхнюю площадку со свисающими с неё, как рога, кронштейнами. Всё. Поехали!

Поднимаю к глазам фотокамеру и дальше смотрю на происходящее только через её окуляр. В правом нижнем углу видоискателя вижу алый всполох пламени на выходе из лотка. Значит, запустились двигатели центрального блока. Вспотевшими от волнения пальцами нажимаю кнопку съёмки. Дальше задача одна - держать ракету в кадре.
Впереди всё озаряется ослепительным светом. Кажется, что сверкающая "Энергия" стоит в центре внезапно раскрывшейся белоснежной лилии, подсвеченной по краям оранжевыми и багряно-красными бликами. Мгновение спустя глаз фиксирует, что ракета начинает подниматься, заметно кренясь в левую сторону! Авария?! Сердце бешено колотится и мешает контролировать работу затвора фотокамеры. Но стартовавшая машина тут же выправляет своё положение, делает небольшой кивок в другую сторону и дальше летит без пугающих угловых колебаний.
Ракета уже поднялась заметно выше двухсотметровых диверторов, когда к нам долетел глухой рокот её двигателей. Звук неправдоподобно слабый для изделия с суммарной тягой 3600 тонн. Это потом отметили все, даже наблюдавшие за пуском жители Ленинска. Когда стартует "семёрка", в городе звенят стёкла, а здесь только негромкий и быстро затихающий низкочастотный гул.
Мой фотоаппарат делает три кадра в секунду, поэтому, чтобы плёнки хватило не только на начало полёта, снимаю с перерывами, "короткими очередями" по два-три кадра. Проходит двадцать, пятьдесят секунд. Всё идёт, насколько можно судить, по программе. Впечатляют размеры огромного слепящего факела в хвосте ракеты, в 5-6 раз превышающие собственную длину ракеты. Вот на фоне чёрного небосвода появляется ярко подсвеченный шлейф. Он образуется обычно на высоте около 10 километров, где интенсивно конденсируется вода в струе газов, исторгаемых двигателями.
Ракета продолжает быстро удаляться, а счётчик на фотокамере показывает, что осталось уже не более пяти кадров. Оставляю их для момента отделения первой ступени. Воздух настолько прозрачен, что сброс "параблоков" должен быть хорошо виден. И вот этот момент! Отчётливо видно, как "распушился" огненный хвост, как затем на мгновение померк свет от двигательной установки и как в небе образовались вместо одной сразу три яркие точки. Две из них постепенно растворились среди мерцающих звёзд, а оставшаяся ещё долго продолжала светить, уходя к горизонту.

Что тут началось! Ещё было неясно, отработает ли до конца вторая ступень, выйдет полезная нагрузка на орбиту или нет, но все понимали, что главное достигнуто. У страны появилась ракета-носитель сверхтяжёлого класса!
Как сближают людей, долго и напряжённо работавших над трудной задачей, такие счастливые мгновения!

Когда уже ночью мы подъехали к гостинице, около неё творилось что-то невообразимое. Люди стояли группами, жестикулировали, забегали в гостиницу и тут же выскакивали на улицу. Отовсюду доносились смех, громкие голоса. Все делились незабываемыми впечатлениями. Здесь были и простые инженеры, и руководители отделов, комплексов, и заместители главного конструктора. В соседнем здании собралось руководство во главе с О.Д. Баклановым, О.Н. Шишкиным и Б.И.Губановым. Дикое напряжение, давившее на людей столь долго, а в последние двое суток особенно, наконец-то начало спадать.

Переход на: