Пролог. Как я стал инженером

11 апреля 1988 года, накануне Дня Космонавтики", после оформления необходимых документов и режимного инструктажа в отделе кадров ВФ НПО "Энергия", в 12 часов дня я вошел на территорию завода "Прогресс", получив пропуск за N279 (на режимных предприятиях пропуск получался на проходной при входе и, соответственно, сдавался при выходе с предприятия). Я испытывал некоторое волнение - через 6 лет учебы я выхожу на работу в ракетное КБ! Предстояло на практике проверить свои инженерные способности...

За несколько лет до этого я бы рассмеялся в лицо человеку, сказавшему, что я буду заниматься ракетами! Ракеты мне категорически не нравились - еще в 8-м классе школы я был твердо убежден, что стану конструировать самолеты... С детства я мечтал стать летчиком, но позже понял, что мне больше нравятся самолеты как таковые и я решил стать авиаконструктором. Разумеется, главным (перефразируя известную фразу, можно сказать: "Плох тот инженер, который не мечтает стать главным конструктором")! Позже я пришел к выводу, что моя "нелюбовь" к ракетам имела чисто эстетические корни: самолет композиционно смотрится гораздо выразительнее, чем "трубообразная" ракета, иногда "оживляемая вкраплениями конических поверхностей"! Красота ракет скрывается под обшивкой - рациональность компоновки, оригинальность технических решений отдельных узлов и систем...
Как бы то ни было, к 9-му классу я твердо решил поступать в Куйбышевский Авиационный институт. К тому времени я уже знал, что на первом факультете ("Летательные аппараты") КуАИ имеется два потока: С-1 - самолетостроение (специальность 0535) и С-2 - (специальность 0539 "производство летательных аппаратов", попросту говоря, "ракетостроение"). Позднее узнал о существовании третьего - С-3 (космические ЛА). Естественно, я хотел быть "самолетчиком".
На следующий день после выпускного вечера поехал в Куйбышев и сдал документы в приемную комиссию. Симпатичная девушка, принимавшая документы на 1-й факультет, сообщила, что мне, как отличнику, надо сдавать только 2 экзамена (математика письменно и физика устно, т.н. "эксперимент").
При зачислении в институт нам, бывшим абитуриентам и будущим студентам, было предложен выбор специальностей. Подумав, я написал в анкете в порядке убывания приоритетов: С-1, С-3, С-2. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что зачислен на специальность С-2, да еще на специализацию "Динамика полета и системы управления"! Я ж хотел быть конструктором-самолетчиком! Однако, начальник курса, Игорь Витальевич Белоконов, меня успокоил, сказав: "Поучишься, посмотришь - не понравится, перейдешь на другую специальность! А общая подготовка на всех потоках до 3-го курса примерно одинаковая".
Началась учеба. По прошествии многих лет, я считаю, что учили нас очень хорошо. Готовили штучно - с 3-го курса (а в индивидуальном порядке и ранее, если студент выбирал для себя научную тему) начиналась дисциплина "Учебно-исследовательская работа студентов" с закреплением за каждым научного руководителя. Широко привлекались студенты и к участию в различных научно-технических конференциях. До середины 3-го курса я так и не мог определиться - перейти на С-1 (предлагали мне и такое), сменить специализацию с "динамики полета" на "аэродинамику" (с перспективой распределения в СибНИИА) или все-таки стать баллистиком... Все решил случай. На 3-м курсе мне для курсового проектирования по аэродинамике досталась РН "Протон"... Проклятая секретность! Большинству сокурсников достались западные "изделия", по которым информации было - пруд пруди! Не хуже было и тем, кому "дали" для расчетов РН "Союз" или другие "семерочные" модификации - по ним хоть что-то было в открытой печати (от "Техники-молодежи" и "Моделиста-конструктора" до тех же зарубежных источников), по крайней мере, геометрия известна! По "Протону" же была небольшая информация (как выяснилось позже совершенно неправильная) в книге "Ракеты-носители" (издание ГДР). Ситуация осложнялась тем, что ракету, доставшуюся на курсовом проектировании по аэродинамике, надо было считать в следующем семестре уже в "курсаче" по динамике полета. А там нужны тяги и массы, чего не было ни в одном открытом источнике. По этому вопросу я обратился к Виталию Михайловичу Белоконову, который вел на нашем потоке лекционный курс по динамике полета ракет и космических аппаратов. Он с пониманием отнесся к моей проблеме и предложил мне самому рассчитать стартовую массу и массы ракетных блоков "Протона" по методике оптимизации распределения масс по ступеням РН. Методика имелась только для тандемной схемы, для пакетной схемы с параллельной работой ступеней (а именно к таковой ошибочно была отнесена схема "Протона") методику пришлось разрабатывать самому (разумеется, такие методики существовали, но были мне недоступны). Через полгода я с этой задачей справился и написал программу на "Фортране". С тех пор "Протон" - моя первая "ракетная любовь"! Постепенно, под научным руководством В.М.Белоконова, я стал специализироваться на проектной баллистике и оптимизации проектных параметров ракет. К моменту дипломного проектирования я уже наработал пакет прикладных программ по оптимизации проектных параметров РН различных схем: тандем, пакет, схема "Атлас", двухтопливные одно- и двухступенчатые РН. Кроме того, занимался и оптимизацией траекторий выведения. Было жутко интересно!
На 4-5 курсах уже "пошли" специальные дисциплины по конструкции и проектированию ракет, спецразделы динамики полета, системы управления ракет... Практические занятия по конструкции и проектированию проходили в "ракетном классе" 10-го корпуса. По сравнению с "самолетным классом", наш выглядел гораздо скромнее. Однако и в нем были уникальные экземпляры. Например, разрезная ГР-1 (8к713), возможно, единственный уцелевший образец, ЗУР 5в11 (система "Даль")... Курсовое проектирование по конструкции включало в себя первоначально конструирование небольшого узла, а в следующем семестре - конструирование агрегата, как правило, на базе реального прототипа. Как сейчас помню, мне достался бак окислителя (жидкого кислорода) блока 3-й ступени ГР-1. При курсовом проектировании разрешалось пользоваться реальной документацией и мне удалось ознакомиться со 2-м томом пояснительной записки к эскизному проекту на ГР-1 (первый том имел гриф секретности, к которому мы допуска не имели), подписанный самим С.П.Королевым. До сих пор вспоминаю с удовольствием этот документ: отличная графика, четкие обоснования технических решений, аккуратность в мелочах...

График учебы у нас был очень жестким: до 2-3 "курсачей" в семестр, 5-6 зачетов и до 6 экзаменов за сессию. Зимние каникулы получались не более недели (однако, сдавая экзамены досрочно, я обычно продлевал их еще дней на 5-7). После летней сессии следовал месяц обязательного "трудового семестра". После 1-го и 2-го курсов этот семестр я отрабатывал слесарем-инструментальщиком на нашем учебно-экспериментальном заводе, а после 3-го и 4-го - в студенческом научном отряде, которым и руководил.
После 3-го курса у нас была технологическая практика на "Прогрессе". Там впервые и увидел "боевые изделия" живьем. Любопытно было наблюдать на обычном верстаке узел от спутника! Многие работы велись вручную. В обязательном порядке возле каждого рабочего находилась маршрутная карта техпроцесса и все необходимые чертежи - не дай Бог, военпред обнаружит их отсутствие!
После 4-го курса (1986г.) практика была серьезнее - 2 недели конструкторской в ЦСКБ и еще 2 - технологической на "Прогрессе". В ЦСКБ студентов нашей группы 1410, которые специализировались на динамике полета, определили в службу 400, которую возглавлял главный конструктор Ю.Г.Антонов - заместитель Д.И.Козлова. Через пару дней меня и моего одногруппника Сергея Белякова разместили в кабинете Антонова, по его личному указанию, видимо с подачи И.В.Белоконова

Примечание: Надо сказать, что Игорь Витальевич, будучи преподавателем кафедры "Динамика полета и системы управления ЛА" и одновременно начальником курса, лично занимался комплектованием нашей группы и после 3-го курса удалил из нее студентов, не соответствовавших требованиям, и, напротив, перевел в нее несколько человек (разумеется по их желанию) из параллельных групп. Наша группа по успеваемости была сильнейшей на потоке (достаточно сказать, что она дала несколько "краснодипломников").

Антонов выделил нам современнейший по тем временам настольный компьютер ДВК-2, где мы с Беляковым и упражнялись в разных изысках. На время технических совещаний, Ю.Г. вежливо просил нас покинуть кабинет. Вспоминается один забавный случай. Антонов уехал в командировку на несколько дней, а в его кабинет временно вселился один из замов (назовем его NN). Как раз в эти дни с одним из изделий ЦСКБ случилась "нештатка". Заместитель Антонова срочно собирает техническое совещание, просит нас покинуть кабинет. Мы сидим в приемной. Какая к черту секретность! Совещание сразу пошло на повышенных тонах и тонкая стена позволяла все слышать. Обозначив суть проблемы, ведущий совещания, попросил высказаться специалистов. Один из них начал: "NN! Это математическая проблема..." и что-то там про фильтр Каллмана. NN резко оборвал говорящего: “Ни х** это не математическая проблема!" После чего отборные матюки перемежались с математической терминологией! Секретарь Антонова, приятная женщина лет пятидесяти, на вопрос о том, частенько ли ей приходится выслушивать подобное, с улыбкой ответила: "Да, я уже привыкла!". А я, так в первый раз услышал, как матерятся замы главного конструктора... Что ж делать, они - тоже люди.
Ближе к концу обучения всех студентов, естественно, интересовал вопрос распределения. Распределение происходило в несколько этапов. Где-то к концу 3-го курса до студентов доводилась информация (по режимным соображениям, весьма куцая) о возможных местах работы. Причем предлагалось заполнить анкету с пожеланиями (можно было указывать несколько мест). Затем, курсе на четвертом, проводилось "предварительное распределение", где требовалось уже конкретно указать желаемое место работы. И, наконец, после 5-го курса, перед дипломной практикой проводилось распределение окончательное, с участием представителей предприятий. Выпускники с нашей специализацией распределялись в основном в ЦСКБ, в ВФ НПО "Энергия" (Самара) и, иногда, в ГКБ НПО "Энергия" (Подлипки). В начале 4-го курса В.В.Салмин (преподаватель кафедры "Динамика полета") предложил нескольким студентам (в т.ч. и мне) распределение в Подлипки. Мы заполнили анкеты (с приложением личных фото) и Салмин отвез их в НПО "Энергия". После чего И.В.Белоконов, представлявший на кафедре интересы ЦСКБ, провел с нами "воспитательную" беседу примерно следующего содержания:
- Ну, что, ребята, москвичами стать захотели?! Ну-ну... Только учтите, что всю свою жизнь будете упираться в толстые зады впереди идущих. А в ЦСКБ - дорога Вам открыта. Так что, подумайте!
Я задумался... Посоветовался с Белоконовым - старшим. Виталий Михайлович сказал, что, с точки зрения карьерного роста работу, конечно, лучше искать в провинции. И я, решив, что "лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме", склонился к варианту ВФ НПО "Энергия" (я был уже в курсе темы "Буран", по крайней мере, знал, что это такое и кто этим занимается). К пятому курсу я определился окончательно.

В конце 5-го курса - опять дилемма: делать дипломный проект по динамике полета (специализация все-таки, да и наработок - целая куча) или по проектированию ЛА (к чему я всегда склонялся). В итоге, я договорился с преподавателями обеих кафедр ("Динамика полета" и "Летательные аппараты") и решил делать практически 2 дипломных проекта: первый-комплексный проект на тему "Проектирование комплекта унифицированных ракетных модулей для РН" (ау, "Ангара"!) и второй- "Разработка пакета прикладных программ расчета траекторий и оптимальных проектных параметров РН", который шел, как специальная часть к первому. Комплексный проект со мной делали еще 2 студента: Игорь Логинов (конструкция одного из модульных блоков плюс расчет аэродинамики всех вариантов РН) и Дима Лавренев (конструкции двух блоков и расчет на прочность). За мной были - расчет проектных параметров базового варианта РН, объемная компоновка модулей, расчет траекторий выведения, чертежи общих видов РН в сборе и технико-экономический расчет (по методике доктора Koelle, ФРГ).
18 февраля 1988г. диплом был нами защищен с отличной оценкой. Нет нужды говорить, что это событие было отмечено должным образом!
Вообще время преддипломной практики и дипломного проектирования я вспоминаю с удовольствием. Веселое было время! Пара комических эпизодов.
В качестве анекдота ходила у нас байка (не могу поручиться за достоверность, т.к. знаю ее из вторых рук). Защищается студент 2-го факультета (двигатели ЛА). Тема диплома - ЖРД для РН. В комиссии, кроме прочих - Савельев Леонид Макарович, очень крутой "препод" с кафедры прочности. Дипломник почти "отстрелялся", когда Макарыч задал вопрос: "А, скажите, пожалуйста, какой теорией прочности Вы пользовались при расчете сопла?". Возможно, дипломник просто не делал прочностной расчет, а может, просто забыл, но ответ его вошел в историю: "Не знаю, какой теорией пользуетесь Вы, Леонид Макарович, а я пользовался ЕДИНСТВЕННО ПРАВИЛЬНОЙ - МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКОЙ!". Получив три балла, дипломник стал инженером...

Второй эпизод разворачивался у меня на глазах. Был у нас студент - Игорь Баранов. И ведь, не сказать, что его интеллект соответствовал его фамилии. Нет. Но отличался он каким-то воинствующим дилетантизмом! Достаточно сказать, что Гоша Баранов прославился попыткой взять на калькуляторе натуральный логарифм от минус 60 (долго возмущался, когда калькулятор выдал "error", и думал, что последний сломался!), а так же разработкой оригинального болта на "курсаче" по конструкции! На вопрос преподавателя: "А зачем болт-то заново разрабатывал? Ведь все стандартизовано?" Гоша ответил предельно откровенно: "Так ведь, не трактор - ракету проектируем!" Ну, так вот, досталась Гоше на дипломное проектирование тема "МБР с РГЧ с дальностью стрельбы 12000 км". Банальная вроде тема, прототипов полно. Но, нет, не таков был Игорь Баранов, чтобы идти проторенными путями! Чертили мы проекты в "секретном" зале, т.к. и темы были секретные и документацией иногда пользовались секретной... В общем, общались мы друг с другом, советовались, делились решениями... Имел я возможность наблюдать рождение Гошиного проекта. Когда в первый раз посмотрел компоновочный чертеж его МБР, сразу обратил внимание на обилие шар-баллонов, погруженных в бак горючего (штук 20, не меньше!). Спросил у Игоря: "Зачем?". "Да, я на 2-й ступени вытеснительную систему подачи топлива применил. Это у меня гелий в шар-баллонах.". Я, слегка удивившись подобному решению (все-таки для ракеты с такой дальностью и, вдруг, вытеснительная подача!), уточнил: "А конструктивную характеристику для блока 2-й ступени, какую заложил?". "12 единиц". Мои попытки убедить Игоря в невозможности достижения такого конструктивного совершенства при вытеснительной подаче успеха не имели... Все ждали защиты Гошиного проекта с нетерпением... Числа 19 февраля пронеслось известие - Гоша защищается завтра! На защиту, благо доступ для дипломников был достаточно свободный, пришло человек 18-20 "зрителей" (кто-то из наших пошутил: "Контрамарки продавать можно!"). Ожидания полностью оправдались! Это был спектакль! Вопрос члена комиссии: "А скажите, пожалуйста, почему в конструкции баков Вы использовали сплав 1201? Ведь он применяется, в основном, при криогенных компонентах, а у Вас АТ + НДМГ. Кроме того, для 1201 коэффициент прочности сварного шва всего 0,5. Не приведет ли это к ухудшению массового совершенства МБР?". Ответ Гоши (с пафосом): "Да, я применил 1201 и увеличил толщину оболочек баков в 2 раза! Это ухудшение, но это - вынужденное ухудшение! Сколько можно использовать АМГ-6?! Хватит жить наследием прошлого, надо создавать новое!". Сдавленный смех в аудитории. Вопрос: "Вы применили в головной обтекатель. С какой целью?". Ну, мы подумали, что Игорь сейчас скажет что-то про защиту от воздействия скоростного напора, нагрева боевых блоков, или, на худой конец об улучшении аэродинамических характеристик. Но не таков был Гошка! Взяв кусок мела, он повернулся к доске и начертил широкую дугу: "Вот поверхность Земли! Вокруг нее обращается более 3000 объектов - спутники, обломки РН... Кроме того, на Землю падают метеориты! Вот для защиты от этих факторов я и применил ГО!" Громкий смех в аудитории...


Дальше...