Закат "Энергии-Бурана"

Прошел тот исторический запуск "Бурана", когда он в беспилотном варианте при сильнейшем лобовом ветре совершил 15 ноября 1988 года ювелирную посадку на аэродроме Юбилейный космодрома Байконур. А задумки и энтузиазм разработчиков устремились к новому, второму полету. Нужно было еще раз все опробовать на стенде в части новой циклограммы работы носителя. На универсальный стенд-старт вывезли для этих целей стендовый блок 5С1 - для отработки центрального водородно-кислородного ракетного блока. Собралась та же команда, которая заканчивала отработку и готовила первый пуск ракеты "Энергия".

К этому времени на нашем предприятии НПО "Энергия" прошли серьезные изменения в руководстве. Генеральным конструктором назначается Юрий Павлович Семенов, бывший первый заместитель В.П.Глушко. Как-то быстро ушел на пенсию другой бывший первый заместитель В.П.Глушко - Губанов Борис Иванович. Он же был и главным конструктором МКС "Энергия-Буран".

Кто читал мою первую книгу об "Энергии", тот знает о взаимоотношениях двух Главных конструкторов.
Видно судьба не терпит сильных личностей вместе. В истории таким примером может служить то, как разводили по разным КБ С.П.Королева и М.К.Янгеля. Ситуации были похожи. Ракетное направление НПО от этого выиграть не могло, а скорее наоборот - начались всякие инсинуации со стороны сподвижников нового Генерального, и, в первую очередь, они прошли через новую структуру предприятия, и остался наш бывший Главный (Б.И.Губанов) без команды.

Комплексы перегруппировали, проектантов оторвали, лишив возможности оперативной работы на техническом комплексе, начало формироваться мышление руководства. А тут еще и несчастный случай на полигоне: по неосторожности Б.И.Губанов падает, ломает шейку бедра и попадает в госпиталь.
- Ты понимаешь, что произошло? - спрашивает меня директор НИИХИММАШа Александр Александрович Макаров. - Вы все до конца осознали, что это может быть для Бориса?
- Что ты имеешь в виду? - вопросом на вопрос отвечаю я Александру Александровичу.
- А то, что случилось у нас с Карнеевым. Мы его вовремя не вывезли в Москву, а потом было уже поздно.
- Что ты предлагаешь?
- Звони Генеральному и принимайте все меры по вывозу Бориса в Москву.
Генеральный знал уже все досконально, он посетил своего бывшего друга в госпитале. Они о чем-то долго шептались вдвоем.
После этого мне:
- Вячеслав, я дал команду Мартыновскому организовать отправку Бориса. Тебе необходимо его сопровождать. Доложишь. Организуй здесь все, чтобы он улетел в Москву.
Аркадий Леонидович Мартыновский, заместитель генерального директора по общим вопросам, в распоряжении которого был самолетный парк, стал перед тяжелой задачей.
В это время наш Ил-76 находился в аренде. Его полеты проходили за пределами Союза. Но связи сделали свое дело, достали самолет другого отряда.

С ревом машина скорой помощи помчалась по Москве на аэродром. За ней устремились и корреспонденты разных СМИ. Все это покажут по телевидению. Но дальше ворот аэродрома Внуково-3 корреспондентов не пустили.
Мы на аэродроме Крайний Байконура ждем самолет с машиной.
Была осень. Световой день кончался очень быстро. Встречаем самолет. Сколько раз смотришь взлеты и посадки этих крылатых машин и не можешь оторваться. И вроде хорошо теоретически понимаешь, почему они летают, и изучал аэродинамику полета, а когда видишь, как груда металла разбегается, отрывается от земли и уносится в воздух, кажется все это волшебством. А ночная посадка, когда на обозначенную разноцветными огнями дорожку вся в иллюминации опускается черная птица, зрелище просто завораживает.

- Вы Филин?
- Я.
- Куда едем? У нас очень мало времени, - говорит прилетевший из Москвы врач.
- В госпиталь. Там нас ждут.

Дорога до госпиталя г.Ленинска заняла около двадцати минут. Специальная каталка уже поднята на третий этаж.
Борис Иванович, бледный, растерянно улыбается:
- Ну что, полетим?
- Да, все готово. Самолет на полосе.
В этот момент подошла сестра и быстро сделала укол.
- Что вы делаете? Я же не просил это, - были его последние слова. Он откинул голову и уснул.
Врач из Москвы одобрил. Ведь боли очень сильны и при тряске станут просто невыносимыми.
- Вы правильно сделали.
Очень ловко санитары переложили его на коляску, что-то подправили в матраце, накачали матрац.
- Вот теперь мы спокойны. До Москвы эксцессов не будет. Матрац принял форму его тела.
Процессия медленно пошла к выходу. Тележку в машину и снова на аэродром.
Все прошло так быстро, что мы с Фирсовым Л.Г. сами не заметили, как оказались с реанимационной машиной в самолете, и вот он уже бежит по аэродрому. Взлетели. Через час полета, сидя на боковых скамейках, мы начали приходить в себя. Оказывается все продукты, взятые в полет, оставили в госпитале. Хорошо, что у ребят было, что пожевать.
Подошел санитар.
- Больной спрашивает Филина. Кто это?
- Это я, - сказал и вошел в реанимационную машину.
- Это ты, Слава?
-Да.
- Где я?
- В самолете, точнее, в машине и в самолете.
- Дай руку. Мне жутко. Сядь рядом.
Уселся рядом с носилками на откидной стул. Мне стало не по себе. Колебания автомобиля накладывались на привычные колебания самолета и получалась эдакая "каша". Мой вестибулярный аппарат этого вынести не мог. Появился внутренний страх. Представил, что у Главного есть еще одна подвешенная опора в виде перевозимой коляски. Она, наверное, накладывала еще свой дополнительный тон. Отсюда ощущения у него были посильнее моих. Теперь я понял, почему ему стало жутко, когда он очнулся от сна.
Потихоньку стали привыкать к этому состоянию.
- Там, в сумке, девчата из столовой приготовили мне в дорогу паек.
- В какой?
- Не помню.
- Нет никакой сумки. Мы ее забыли.
- А зря.
- Я сейчас что-нибудь соображу. Вышел в грузовой отсек. Ребята дремали.
- У кого есть что покушать?
- Вот хлеб, колбаса. Сделай ему бутерброд, - отвечает Л.Г.Фирсов. "Молодец, Леонид", - похвалил его про себя. Взял бутерброд и снова в машину.
- А чем запить? Ничего нет?
Сначала не понял о чем идет речь. Потом дошло.
- А Вам можно?
- У меня же не желудок болит. Опять в отсек.
- Лень, что можно найти? Он нашел немного.
- Другое дело. А то и в рот ничего не лезет, - довольно пробурчал Главный.
Необычные колебания не доставляли нам больше хлопот, и мы не заметили, как коснулись внуковской полосы. Встречали служебные машины. И мы помчались за "Скорой" в больницу. Этап был завершен. Домой явился около двух часов ночи. Лечить перелом - процесс долгий и требует длительного постельного режима. Это примерно месяца на три-четыре. Этим эпизодом хотел только отметить сплоченность и поддержку разработчиков ракетно-космической техники и возможности, которыми они обладали. Так что остались мы без своего руководителя в этот, не лучший для ракетчиков, период.

Но вернемся снова к изделию. Стоит эта громадина-ракета (стендовый блок 5С1) на УКСС (стенде), вся объятая площадками обслуживания, и как бы вопрошая: "Все ли вы проверили? Я готова, а вы?"
За два дня до испытаний прилетел на космодром. Техническим руководителем испытаний Генеральный назначил своего заместителя Караштина Владимира Михайловича.
Опять включены в работу десятки обеспечивающих систем: и газоснабжения, и энергетики, и термостатирования, и системы пожаровзрыво-безопасности, и многие другие. Бункер опять полон. Здесь работают специалисты НИИХИММАШ, военные специалисты. Руководит работами А.А.Макаров, теперь уже директор НИИХИММАШа, и его первый помощник А.М.Свинарев. Рядом с ними на рабочих местах находятся технические консультанты - разработчики систем и здесь же - представители войсковой части и ее управления. На них вся ответственность за инженерные системы, энергетику, водоснабжение. Заняли свои рабочие места. По традиции подсел к разработчикам водородного двигателя. Начались томительные часы по заправке ракеты. Ведь нужно влить порядка 600 тонн кислорода и около 100 тонн жидкого водорода. Продувки, захолаживание, сбор данных по температурам, работа газоанализаторов - все данные сходились у "Первого".

Заправка центрального блока хорошо была отработана на специальном макете, да и при двух штатных пусках никаких эксцессов не возникало. Прошло заседание госкомиссии. Артур Владимирович Усенков, заместитель министра общего машиностроения, призвал всех к осторожности и дал добро на работу.

Перед закрытием бункера приехал Генеральный со своим первым заместителем, Зеленщиковым Николаем Ивановичем.
- Как дела?
- Пока нормально, скоро "Пуск".
Они уселись поближе к столу руководителей испытаний. Ох уж эти томительные минуты перед пуском! Посовещавшись, "Первый" дает команду:
- Нажать кнопку "Пуск".
Это значит, что до включения двигателей осталось ровно 600 секунд. В работу вступила автоматика. Теперь она опрашивает системы о самочувствии и открывает дорогу дальнейшим событиям. Если что не так, тут же процесс прекращается.

Побежали секунды, и с каждым мгновением возрастает напряжение. А вдруг? Ведь на стенде стоит и ждет своей участи 450 тонн тротила - это эквивалент энергетических возможностей заправленного топлива. Вот почему тысячу раз проверяются все системы, проверяются команды, особо проверяется герметичность по водороду: ведь 4%-ная смесь - гремучий газ, и тогда...?!

Бегут секунды. Тишина в бункере. Только шуршат вентиляторы в пультах.
И вдруг! Как гром среди ясного неба, на экране коллективного пользования - АПП (аварийное прекращение пуска). Все оторопели.
Бросаюсь сразу же в комнату управленцев:
- Что случилось?
- Сейчас поймем, - отвечают В.Я.Страшко и А.И.Гаспарян. Наземная вычислительная машина уже выдает на шифропечать свою ленту с параметрами.
Быстрый анализ показал: не в порядке три параметра. Они дали запрет на проведение дальнейших работ.
В комнату входят Ю.П.Семенов и Н.И.Зеленщиков:
- Что произошло?
- По трем параметрам произошло АПП.
- Что за параметры?
- Выясняем.
- Принимай решение, - почему-то Генеральный обратился ко мне. Я не стал спорить, хотя в такой ситуации решение принимает технический руководитель испытаний.
Вот он вошел в комнату управленцев. Стали разбираться с параметрами. Хотя они и были введены в аварийную схему сброса процесса, но на работоспособность двигателей не влияли.
Стали думать, как их замаркировать (выключить из процесса). В.Я.Страшко быстро "ползал" по схемам.
В комнате стало тесно. Всем не терпелось идти дальше.
- Принимай решение, - снова ко мне обратился Генеральный.
- У нас есть 40 минут. В течение этого времени изделие может находиться в безопасном состоянии.
- Я пошел на свое рабочее место, нужно быть готовым ко всему, - сказал Караштин и убежал в зал управленцев. Подошел к В.Я.Страшко.
- Ну что?
- Два параметра можно замаркировать вручную, а над третьим нужно думать.
- У нас есть полчаса.
- Понимаю.
Подошел Генеральный. Я доложил обстановку.
- Что предлагается?
- Время есть.
- Через 10 минут доложишь. И опять:
- Принимай решение.
Замаркировать третий параметр не представлялось возможным.

Решение одно - сливать машину. Как ни печально, но испытания не удались. Кто знал, что это была последняя попытка огневой работы с самой мощной ракетой в мире.
Компоненты топлива слили. Разъехались по гостиницам. Еще сутки изделие одиноко стояло, выпариваясь, на пусковом столе. Затем его сняли, положили на установщик, и тепловозы осторожно доставили его в монтажно-испытательный корпус (МИК).
Все хорошо понимали, что произошел колосальный отрыв средств выведения от разработки космических аппаратов. Мы остались без полезной нагрузки. И зачем запускать эдакую махину с орбитальным кораблем, чтобы вывести спутники пяти, десяти, ну двадцати тонн? На это есть и одноразовые носители "Союз", "Протон". Их пуски стоят существенно дешевле. Да и мировая политическая обстановка стала совсем другой.
Наступила эра гласности. Перестройка заполонила страну. По телевидению крутили даже специальную передачу "Прожектор перестройки". Очень быстро мы стали друзьями с Америкой. Программа СОИ (стратегическая оборонная инициатива) была свернута.
Здесь хочется еще раз напомнить читателю, что вся программа "Энергия-Буран" - это был заказ Министерства обороны. Ведь во времена "холодной" войны стратегия нападения и обороны перемещалась в космос. После Рейкьявика это стало ненужным. Так и остались мы без заказчика на эту систему. Для народнохозяйственных нужд система была слишком дорога.

Остались стоять на Байконуре два штатно собранных "Бурана" и два носителя "Энергия".
Генеральный конструктор Ю.П.Семенов судорожно искал полезную нагрузку не для орбитальных кораблей, а для "Энергии". Он прекрасно понимал, что полезную нагрузку могут вывести на орбиту ракеты "Протон" и "Союз", а вот использовать имеющуюся мощь "Энергии" (100 тонн полезной нагрузки) - задача очень заманчивая. В мире только наша страна обладала такой ракетой.
Начали рождаться различные проекты по использованию "Энергии". Это были проекты по захоронению в космосе особо опасных радиоактивных отходов, по восстановлению озонового слоя, по подсветке полярных городов и другие. Один из проектов нам казался более-менее реальным. Это был проект создания универсальной космической платформы (УКП). Занимался этой платформой один из заместителей генерального конструктора НПО "Энергия" В.Г.Кравец.
Смысл этого проекта заключался в том, что на геостационарную орбиту выводился космический аппарат массой примерно 18 тонн, который обеспечивал связью и непосредственным телевидением все объекты, как подвижные, так и неподвижные, на обширной территории России. Нужны были деньги на этот проект.

Это происходило в то время, когда рухнули союзные министерства, а космическое агентство в России еще не было создано. Когда всю промышленность: и авиационную, и ракетную, и машиностроительную - объединили в одно Министерство промышленности России, которое не в состоянии было следить, планировать и контролировать работу предприятий. Началась приватизация. Предприятия были предоставлены сами себе.
Хорошо, что у нас сохранился самолетный парк. Генеральный собирает основных идеологов этого проекта: Зеленщикова Н.И., Рюмина В.В., Кравца В.Г., Цыбина С.П., приглашает заместителя министра связи России и председателя Комитета Верховного Совета Л.В.Шарина, отвечающего за промышленность, и отправляется нашим самолетом по дальневосточным регионам искать поддержку проекту и средства.
Первая остановка - Красноярск. Остановка в Красноярске была вызвана двумя причинами. Во-первых, это максимальный перелет для нашей "Тушки", а во-вторых, "Красмашзавод" изготавливал для нас ракетные модули для разгонных блоков. Эти модули затем на нашем заводе дособирались и отдавались в состав ракеты "Протон" как космические разгонные блоки. Для РН "Энергия" одного блока было явно недостаточно энергетически. Много вариантов обсуждалось при выборе разгонного блока: предлагался водородный разгонный блок и блок с увеличенными топливными баками. Но точку в этом вопросе поставил Генеральный:
- Сделаем тандем - поставим два разгонных блока. Ведь на создание нового блока уйдет не менее пяти-семи лет, а их у нас нет. А в этом случае мы опираемся на хорошо отлаженную технологию изготовления и на достигнутую надежность уже существующего блока, нужно только проверить возможности производства. Вот поэтому мы и остановились в Красноярске, чтобы убедиться на месте, что "Красмашзавод" не подведет.
Пока заправляли самолет, отправились на "Красмашзавод".

Директор завода В.К.Гупалов принял радушно. Показал оригинально исполненный план завода, рассказал, как организовано производство, и заверил, что проблем с изготовлением модульных частей не будет. Обменялись сувенирами, поужинали и - на аэродром. Только В.К.Парменов, в то время заместитель директора завода экспериментального машиностроения по производству, успел заскочить в цех, где делали ракетные модули. Он попутно решал свои производственные вопросы. Связь двух заводов была очень тесная. Большая номенклатура взаимных поставок требовала четких временных графиков. В.К.Парменов, пока мы ужинали, успел их согласовать.

Ночной перелет - и мы в Благовещенске. Остановка на сутки. Собрались представители соседних областей. Рассказали им о системе. Но энтузиазма не встретили: денег на это ни у кого не было.
Во второй половине дня мы стали гостями начальника погранотряда. Он свозил нас на Амур. Никогда не думал, что в Амуре такое сильное течение. На противоположном берегу - Китай. Много интересного услышали о взаимодействии наших и китайских пограничников. Запомнился и прапорщик, который быстро организовал обед. Прекрасная уха и шашлык. Побывали в баньке. Все производило впечатление устойчивого, хорошо отлаженного хозяйства пограничников. Особенно запомнился сам командир. Спокойный, уверенный, высокий и статный военный. Показали город. Он поразил нас чистотой улиц и аккуратными фасадами домов.

Опять самолет. И вот - Владивосток. Сели на аэродром, где стояли и гражданские, и военные самолеты. Автобус, гостиница. Резкий контраст с Благовещенском. Сумрачно, на улицах грязно. В бухте "Золотой рог" надеялся увидеть прозрачную голубую воду. Но увы! Весь залив покрыт темной пленкой топлива. То ли керосин, то ли нефть - все переливается в лучах заходящего солнца.
На утро опять совещание. Рассказываем про платформу, ее возможности по обеспечению Дальневосточного края связью, телевидением. Представители регионов слушают. А по лицам видно, что собрались они только из уважения к Шарину Л.В., бывшему первому секретарю компартии края. Валерий Викторович Рюмин (летчик-космонавт), в то время будучи депутатом Верховного Совета, рассказал Шарину Л.В., что может дать для Дальнего Востока космос. Шарин Л.В. подхватил идею. Ведь этот край для него был родным. Не один год он здесь был первым секретарем и пользовался заслуженным авторитетом. Он организовал эту нашу поездку.
Совещание не должно было закончиться конкретным документом, оно, как говорят, было ознакомительным, постановочным. Представители, уезжая, пообещали доложить руководству своих областей. На этом наша деловая часть поездки кончилась.
Опять пограничники взяли над нами шефство и вывезли отдохнуть на остров Русский. Вот теперь мы увидели океан. Чистейшая вода, на дне видно все как на ладони. Полно крупных ракушек. Вода 23 градуса, солнце. Некоторые стали ловить рыбу, но большинство бросились купаться. Только потом, вечером, мы обнаружили, что изрядно обгорели.

Утром погода неожиданно стала портиться. Хотели посмотреть парад кораблей, посвященный Дню Военно-Морского Флота. Но опытные люди предупредили, что, если пойдут дожди, то можем застрять на неделю.
- Какие будут предложения? - спросил Генеральный командира Ту-134.
- Как скажете.
- А ты как?
- Можем застрять. Вылет могут не дать.
- А на сколько можем задержаться?
- Говорят, на неделю.
- Не годится. Летим. Заявку дали?
- Да, это отрегулировано.
Как ни жаль было, но посмотреть парад нам не пришлось. Быстро собрались и вылетели в Иркутск. Затем - Омск и Москва.

Полет запомнился надолго, да и по времени он был 18 часов. Во втором салоне самолета развернулся игорный дом. Как только взлетели, расписали пульку. Играли с азартом, с темными, бомбами. Играли без перерыва по четыре часа (время от взлета до посадки на заправку). Зеленщиков Н.И., Иванов М.Н., Городничий Ю.П. и я спорили до хрипоты. Мы понимали, что карты - это глупое времяпрепровождение, но заигравшись, забыли про все. Курили так, что в салоне можно было вешать топор. Особенно отличался Ю.П.Городничий. Сигарета буквально не покидала его улыбающегося рта. В конце, конечно же, проигравших не было. Просто порвали пульки. Но это в конце, а во время игры сражались так, как будто проигрывали корову. В Москву вернулись поздно вечером уставшими и обалдевшими то ли от перелета, то ли от курева. Это была последняя поездка в защиту "Энергии" по стране. Денег у регионов не было, да и сама разработка "захромала". Тема "Универсальная космическая платформа" приказала долго жить, а следом за этим была потеряна и последняя возможность обеспечения полезной нагрузкой РН "Энергия". Все поняли, что "Энергия" опередила свое время, что, наверное, ее могут востребовать только в XXI веке. Подобрать полезную нагрузку в 100 тонн институтам и промышленности было не под силу.

Возникла идея сделать ракету, которая бы выводила на орбиту примерно 30 тонн. Использовать боковые блоки "Энергии", но не четыре, а два, сделать новый центральный блок с одним водородным двигателем. Остальные технические сооружения от РН "Энергия" - это все технологическое оборудование, установщик, стартовую позицию, инженерные системы - можно использовать напрямую, то есть без доработок. Довольно быстро родился проект. Назвали новую ракету "Нейрон", как бы в противовес РН "Протон".
Открыть новую тему довольно сложно, поэтому Генеральный пошел на хитрость. В рамках темы "Энергия-Буран" стал создавать РН "Энергия-М", по своим характеристикам это была та же ракета ("Нейрон"), но своим названием она никого не пугала.
Сразу, вместе с филиалом завода "Прогресс", на Байконуре приступили к созданию демонстрационного макета.
Разработали необходимые графики выпуска технической документации и экспериментальной отработки. Работа вроде бы закипела на остатках финансовых средств от МКС "Буран". Но произошли события, когда вместо могучего СССР стал СНГ. Кооперация разработчиков оказалась разбросанной по различным странам. В моду вошли всевозможные объединения, компании.

Прилетев на полигон на очередной пилотируемый пуск, наш Генеральный, Ю.П.Семенов, собрал совещание в своем кабинете на площадке 254.
Собрались все основные наши сподвижники. Прибыл Генеральный из КБ "Южное" С.Н.Конюхов, от НПО "Энергомаш" Б.И.Каторгин, Генеральный из КБ ХА Рачук В.С., директор НИИХИММАШ А.А.Макаров, от администрации г.Ленинска В.А.Брынкин.
- Сегодня ситуация складывается так, что мы друг без друга ничего не сделаем, - начал совещание Ю.П.Семенов. - Нас разодрали. Мы должны найти форму объединения, которая бы помогла создать новое изделие. Я имею в виду, в первую очередь, создание РН "Энергия-М", а также это позволит поддержать производство РН "Зенит".
Начался оживленный разговор.
- Мы - за! - сказал С.Н.Конюхов. - Сегодня, если не поддержит Россия производство "Зенитов", мы потеряем самую лучшую, самую современную ракету. А за ней ведь стоят российские предприятия.
- Мы тоже - за! - Б. И. Каторгин как бы продолжил разговор. - Мы готовы к сотрудничеству. Только не стоять, нужно идти вперед.
- Администрация Ленинска тоже за. Только одна просьба - зарегистрировать предприятие в Ленинске, - выразил пожелание В.А.Брынкин.
Поддержали предложение и наземщики в лице Генерального КБОМ И.В.Бармина.

Тогда, имея социалистическое мышление, мы многого не понимали в этих совместных предприятиях. Мода на них покатилась по стране. Их создавали тысячами. Многие гордились, что стали генеральными директорами предприятий, а в предприятии было-то всего три человека.
- Давайте считать, что наше заседание - это первое заседание учредителей, - внес предложение Ю.П.Семенов, - договоримся о вступительных взносах и изберем председателя совета директоров.
- Здесь нет вопросов. Я предлагаю и надеюсь, что все меня поддержат, председателем избрать Ю.П.Семенова, - авторитетно внес предложение С.Н.Конюхов.
Все единогласно поддержали.
- Нужно оформить протокол номер один и избрать исполнительного директора.
Исполнительным директором избрали моего ведущего конструктора Фирсова Л.Г., ему и поручили дальнейшее оформление нового предприятия. Обсудили дальнейшие шаги. В то время статус космодрома Байконур только определился. Все стало казахским: и сооружения, и строения, и ракеты, и автомашины. Но все это юридически. А фактически - испытатели и военные все это эксплуатировали.
- Хорошо бы, чтобы инициативу нашу поддержали президенты. Хотим мы или нет, без Байконура ни Россия, ни Украина не обойдутся. Я беру на себя своего президента, - сказал С.Н.Конюхов.
- А я договорюсь с Н.А.Назарбаевым о встрече, - дополнил Ю.П.Семенов, - к тебе, Виталий Алексеевич, просьба организовать нашу встречу в Алма-Ате, я имею в виду самолет, гостиницу.
- Нет вопросов. Все будет в лучшем виде.
В эти смутные времена мне не раз приходилось летать в столицу Казахстана в составе государственных делегаций. Готовили договора об аренде космодрома, о взаимодействии космических агентств. В основном, этим занимались сотрудники Российского космического агентства (РКА) во главе с Ю.Н.Коптевым. Мы же присутствовали как технические консультанты. Но все переговоры проходили непросто. Нам, россиянам, было обидно, что мы всего лишились на Байконуре, а казахстанцы еще до конца не поняли, что они приобрели. Они не понимали, что все эти материальные блага требуют регулярного вложения огромных денег, чтобы поддерживать комплекс в рабочем состоянии. А денег-то нет. Как говорится, и хочется, и колется. Позиция отрабатывалась долго и нудно. В конце концов, Байконур был отдан нам в аренду.

Ю.П.Семенов созвонился с Н.А.Назарбаевым. Тот дал добро на встречу. Президент хорошо понимал, какой политический капитал дают Байконур и космос. Он сам, еще во времена Советского Союза, не раз бывал на космодроме. Он хорошо понимал, что все передовое в науке и технике так или иначе проходило через космос. Нурсултан Абишевич хорошо знал и нашего Генерального. Он вместе с ним провожал в полет первого космонавта Казахстана. А радушные приемы как нельзя лучше сближают людей.

В середине декабря мы должны были вылетать с аэродрома Крайний в Алма-Ату.
Когда вспоминаешь полигон в Казахстане, то перед взором встают бескрайние степи и солнце. Зимой морозы до 30 градусов, а летом жара до 44 градусов.
А перед вылетом, в ночь, небо затянуло зловещими тучами, и пошел такой снег, который мы и в Москве-то редко наблюдали. Хорошо, что самолет к нам прилетел заранее. Думали, снег к утру прекратится. А он только немного ослабел, но поднялся ветер, который погнал эти миллионы снежинок, и они побежали по степи, засыпая на ходу все ямки и выбоины Сразу вспомнилась "Капитанская дочка" А.С.Пушкина. Радости нам эта поземка не доставляла. Генеральный нервничал, мы могли опоздать к президенту. А это нехорошо. Командир космодрома, как говорят, лично взял под контроль подготовку аэродрома.
Мы прибыли в аэропорт. Машины чистили полосу. Время поджимало. Очистить полосу на всю ширину не представлялось возможным. Расчистили только на ширину задних колес шасси. Но поземка, поперечная к взлетной полосе, оставляла белые волны.

Командир Ту-134, Владимир Ильич Пяткин, был весь в напряжении.
Сели в самолет вчетвером: Семенов Ю.П., Мартыновский А.Л., Данилов Ю.М. и я.
Медленно начали выруливать к началу полосы. От работы двигателей сзади самолета образовалась сплошная белая стена. Опробовали двигатели и начали разбег в этом снежном коридоре. Быстрее, быстрее, еще быстрее стали мелькать за иллюминаторами строения аэродрома. Резкий толчок! Все внутри похолодело.
- Наверное, запнулись за снежную волну, - подумал, и в тот же момент самолет рванул резко вверх. Фу! Взлетели.
Минут через пятнадцать зашел в кабину пилотов. В кресле первого пилота сидел В.И.Пяткин, весь мокрый.
- Ну как?
- Обошлось.
- Мы что, запнулись о снежный бугор?
- Да! Не могли расчистить пошире, идиоты!
- Такой взлет не убавит седых волос.
- Это точно.
Алма-Ата принимала. Нас встретил министр науки.
- Сначала заедем ко мне. Давайте посмотрим документы, - сказал он.
Заехали в министерство.
- Да, собственно, документ один. Это просто письмо Назарбаева Н.А. Ельцину Б.Н., - сказал Семенов Ю.П.
- Это хорошо, что один.
Он внимательно прочитал проект письма.
- Давайте усилим несколько фраз о сотрудничестве.
- Как изволите.
- Я думаю, что это будет убедительнее.
Министр взял ручку и стал корректировать письмо.
- У нас есть час времени. Мы успеем перепечатать, - заверил нас министр.
Действительно, когда компьютеры под рукой, это не составляет особого труда.
- Нам пора. Давайте определимся - кто пойдет.
- Думаю, я и Филин, - сказал Генеральный.
- Очень хорошо. Я думаю, всем ездить не надо.
Сели в "Волгу" и покатили к Дому правительства.

Меня не раз удивляла атмосфера в этом доме. Привыкший к бурной жизни в КБ, здесь я поражался тишине, спокойствию, никто никуда не бежал.
Пошли в правое крыло. Видно, все посты были предупреждены. Ребята только по мобильным телефонам передавали нас следующим постам.
Неожиданно нам пришлось остановиться. Шла смена караула у государственного флага.
Вошли в приемную. Опять тишина. Не слышно телефонов, стрекочущих машинок.
- Минутку. Доложу, - сказал помощник и зашел в кабинет. Через минуту:
- Президент приглашает.
Мы вошли в кабинет. Нурсултан Абишевич встал из-за своего рабочего стола, поздоровался с каждым за руку и пригласил к столу заседаний.
- Мы приехали к Вам с просьбой, - начал Ю.П.Семенов. - Столько создано по теме "Энергия-Буран" и потерять это было бы преступлением. Мы долго думали, как это использовать. Найти полезную нагрузку для орбитального корабля практически невозможно, да и для "Энергии" - тоже проблема. Вот мы и предлагаем новый носитель "Энергия-М" - малая "Энергия", грузоподъемностью примерно 30-35 тонн. На Байконуре большой задел боковых блоков. Их можно использовать. Используются практически без доработок и установщик, и старт.
- Что дает такой носитель? - задал как бы сам себе вопрос Ю.П.Семенов и ответил. - Сегодня все рвутся на геостационарную орбиту: это и телевидение, и связь, и навигация. В том числе, весь Казахстан можно будет обеспечить всем этим. Сегодня мы имеем только один носитель - "Протон", который с нашим разгонным блоком забрасывает на ГСО спутники. Но есть два обстоятельства, которые мы не можем не учитывать: это то, что носитель разработки 25-летней давности и что, самое главное, он работает на токсичных компонентах топлива.
- Это очень сильный довод. Мне с трудом приходится сдерживать "зеленых" - экологов, - сразу включился в разговор Н.А.Назарбаев, - ведь в районах падения сущая беда. Это огромные территории заражения этой гадостью. Это потери и в скотоводстве, и земледелии. Но самое ужасное: гибнут стада сайгаков, этих животных, которые внесены в Красную книгу. Я - за. Нужно ваши предложения реализовать как можно быстрее.
- Мы собрались на Байконуре и приняли решение создать межгосударственную компанию по созданию такого носителя, куда, как мы предлагаем, войдет и администрация г.Ленинска.
- Я не возражаю.
- Но нам нужна поддержка Ваша и Бориса Николаевича Ельцина.
- Я повторяю, я - за.
- Здесь подготовлено Ваше письмо Борису Николаевичу, - вошел в разговор министр, - просьба подписать. Оно посвящено этому вопросу. Я внимательно прочитал и завизировал.
Нурсултан Абишевич стал читать. Передо мной лежал второй экземпляр письма. Я отслеживал каждую строчку и вдруг - о ужас! На листе, где должен подписывать Назарбаев Н. А., увидел ошибку. Внутри все похолодело. Толкнув Генерального, глазами показал на ошибку, тот мгновенно среагировал.
- Нурсултан Абишевич, мы хотели с Вами принципиально договориться о тексте. В тексте есть опечатка.
Назарбаев Н.А. никак не среагировал. Закончив читать, он поднял голову.
- Я согласен с текстом полностью и подписываю, неточность подправьте. Только боюсь, что Борис Николаевич его не прочтет. Ну да ладно. А как насчет запуска второго казахского космонавта?
- Этот вопрос считайте решенным, - заверил Генеральный. Разговор завершился.
- Будут вопросы, Юра, звони, - сказал он на прощание. Вышли. Казалось, что мы свою миссию выполнили на 100 процентов.
- Письмо я у вас заберу. Нужно зарегистрировать и отправить правительственной почтой, - сказал министр.
Заехали за нашими и поехали обедать на загородную правительственную дачу.
Затем аэродром. По виду командира поняли, что все в порядке - Крайний принимает.
- Ну, как у тебя? - спросил Аркадий Леонидович Мартыновский командира корабля.
- Все в порядке, формальности завершены. На Крайнем полоса очищена, можно лететь, - ответил В.И.Пяткин.
- Тогда вперед.

Наше письмо было первой пробой пера в борьбе за "Энергию-М". Так мы и не узнали, читал ли Борис Николаевич это письмо. Но точно знали, что аналогичное письмо послал и президент Украины Л.Д.Кучма.
Мы хорошо понимали, что одни письма не помогут делу. Нужно было готовить общественное мнение. Решили обратиться от имени главных конструкторов, директоров институтов России, Украины, Белоруссии, Казахстана к Президентам с просьбой помочь в деле создания новой ракеты. Все были за!
Подбросил идею Генеральному - создать демонстрационный макет ракеты. Генеральный подхватил идею и сразу раскрутил ее. Поехали к директору филиала завода "Прогресс" на Байконуре Григорию Яковлевичу Сонису. После остановки работ по "Энергии" он остался без дела.
- Я сделаю такой макет месяца через три.
- Почему так долго?
- Нужна сначала хотя бы простейшая документация.
- Я дам необходимые указания Петренко С.А., - тут же принял решение Генеральный.
- А второе - просто технологическое время. Нужно сварить обечайки, изготовить центральный блок, собрать ракету. Это - время.
- Может, подключить основное производство? Я попрошу А.А.Чижова (директор завода "Прогресс" в Самаре).
- Нет, этого не нужно делать. Я сделаю все сам. Иначе мы затратим еще больше времени. Пришлите сюда конструкторов с Волжского филиала.
- Хорошо. Так и порешили.

Полетели в Москву. Сделали остановку в Самаре. Встречали А.А.Чижов и С.А.Петренко. Проехали в кабинет к директору. Генеральный стал рассказывать про ракету.
- Это замечательно. У меня стоят цеха, стоят стенды, и статический, и криогенный без работы. Это очень хорошее решение.
- Значит, договорились, Станислав, - обратился Ю.П.Семенов к С.А.Петренко, - давай мне график выпуска рабочей документации, чтобы к концу следующего года вся документация была на заводе.
- У меня нет еще исходных данных.
- Вот и пометь в графике, когда нужны исходные данные. А ты проследи, чтобы все было выдано в срок и назначь ведущего.
- Хорошо. Ведущим будет С.Ю.Прокофьев. Мы поможем сделать график. Нужен еще и генеральный график создания.
- Да, нужен. Это твой вопрос. Но предупреждаю, что я возьму под личный контроль ход работ. Вы разучились работать. Я держу вас, ракетчиков, за счет пилотируемой программы. Пора бы вам об этом подумать! И самим зарабатывать свой хлеб.
Обидно было слышать такие слова от Генерального. Откуда у него такая информация? Я-то точно знал, что средств, которые выделялись по инерции на тему "Энергия-Буран", а точнее, на закрытие, вполне пока хватало на нас и Волжский филиал.

Работа над документами и макетом закипела. Все соскучились по настоящему делу.
Наши основные смежники, с которыми мы создавали "Энергию", буквально одолевали нас вопросами, когда они получат от нас исходные данные, но главное - договор (контракт) на проведение работ. Звонки и письма от двигателистов из Химок и Воронежа, управленцев из Харькова, телеметристов из Ижевска, разработчиков приводов из Ленинграда и других наших смежников буквально сыпались на нас каждый день.

В конце 90-го года макет был готов.
Приехал на полигон с А.А.Макаровым, с тем самым, с которым пускали первую ракету "Энергия" с его стенда-старта. Он стал директором своего института после Ю.А.Карнеева.