Заключительные проверки

    Проходишь этап испытаний и думаешь после: "А что, собственно, было страшного?" И все твои тревоги и сомнения до испытаний кажутся несерьезными и детскими.
    Но вот наступает новый этап, и опять начинаются эти "если"... Любая ракета держится на трех основных "китах" - корпус, двигатель, система управления. Нужно сказать, что система управления на ракете "Энергия" - это целый компьютерный комплекс, состоящий из шести вычислительных машин и множества приборов сопряжения с другими системами, такими, как гироплатформы, система прицеливания, система энергоснабжения, система телеметрии и т.д. И всем этим нужно управлять. Значит, необходимо математическое программирование.
    Сотни математиков из Харькова разрабатывали эти злосчастные программы на фирме НПО "Хартрон". Руководил фирмой В.Г.Сергеев, но "мотором" всех разработок был, безусловно, Я.Е.Айзенберг. Впоследствии он и возглавил эту фирму. Математика - это теория, а вот воплощение и реализация всей программы заключались, безусловно, в приборах. И опять ответственность за их поставки в срок лежала на харьковчанах. За них нес ответственность А.С.Гончар. Именно он и был "козлом отпущения" на всех МВКСах и т.д.
    Сложнейший комплекс системы управления требовал отработки как аппаратурной части, так и математики. В Харькове строятся специальные стенды с исполнительными силовыми элементами. Это в основном рулевые машины двигательных агрегатов.
    Нашим кураторам Е.Ф.Кожевникову и П.Ф.Кулишу тоже досталось немало. Ведь их приходилось обеспечивать необходимыми исходными данными о всех системах ракеты.
    Харьковчане страшно отставали по срокам. Хорошо, что в огневых испытаниях их система не участвовала.
    А вот двигатели центрального блока - блока Ц - принимали в огневых испытаниях непосредственное участие. Ведь основная задача огневых испытаний - это научить работать и проверить взаимодействие двигательной установки ракеты и двигателей. Многим не совсем понятна эта терминология. Что подразумевается под двигательной установкой? А это те системы ракеты, которые обеспечивают работу двигателя, в первую очередь: система подачи топлива, система наддува баков, система контроля заправки, система демпфирования колебаний в баке и давлений на входе и т.д. Вот что у нас называлось двигательной установкой. Именно для этого проводятся огневые испытания ракетных блоков, чтобы "увязать" работу двигателя и всех обеспечивающих систем.
    И опять на первом месте стоят вопросы безопасности. Давило одно " нельзя при пуске потерять дорогостоящий орбитальный корабль.
    Вот проектанты и заложили в комплексную программу экспериментальной отработки два стендовых изделия, которые они именовали 5С и 6С.
    Общее число включений было определено - 17, а суммарная наработка - 3700 с (время полета центрального блока было около 600 с).
    Сколько тонн топлива - жидкого кислорода и жидкого водорода - нужно было сжечь в камерах двигателей, чтобы доказать, что все работает нормально! А потребности в жидком азоте даже перекрывали кислородные. На одно только испытание требовалось более 1000 т.
    Специально говорю об этом, чтобы читатель хотя бы немного представлял себе масштабность этих работ.
    Одно утешало, что заправочные системы УКСС были опробованы и испытаны. Это означало, что непредвиденных обстоятельств можно было ждать от чего-нибудь новенького. Одно дело, когда идут медленные процессы, а другое - огневые испытания. Огонь, вибрация, акустика - и все это обрушивается на ракету.
    Кажется, все по отдельности отработано: и клапаны, и двигатели, и прочностные характеристики конструкции, и теплоизоляция. Но это отдельно. А здесь все собрано воедино. И стоит на пусковой установке эта трехсоттонная "бомба": малейшая неосторожность - и привет!
    К огневому испытанию готовились тщательно и основательно. Двигатели уже наработали свой ресурс на стендах в Нижней Салде. Конструкция и заложенные решения проверены. Можно поставлять их на сборку в ракету. Для этого по заранее заложенной методике каждый двигатель, прежде чем попасть на изделие, отправлялся на стенд. Требование было - один ресурс двигатель должен пройти на стенде, один - при огневых испытаниях с изделием, а еще один ресурс - остаточный - был резервным. Много труда вложили воронежцы, чтобы достичь таких уровней ресурсов. Думаю, не одну бессонную ночь провел их главный конструктор B.C.Рачук. Только одна проблема создания турбины отняла столько нервов и энергии, что выдержать это можно было только тем, кто верил в успех. Обороты турбины были такими, что металл не выдерживал и разлетался от центробежных сил. Поиски были упорными. Нашли способ изготовления злосчастных турбин: выручила порошковая металлургия. Если говорить о двигателистах, то можно сказать, что еще со времен студенчества они всегда считали себя чуть выше по интеллекту, чем другие студенты.
    "Был бы хороший двигатель, а летать можно научить и ворота от ангара". Так они всегда приводили в пример известное высказывание А.Н.Туполева. Да и наш генеральный В.П.Глушко в своих повествованиях говорил примерно то же. Он стал заниматься двигательным направлением именно потому, что в двигателе проблем намного больше, чем в любой другой системе ракеты, не говоря уже о корпусе. В этом он был уверен и потому считал своим долгом заняться этим наиболее трудным в ракетном деле направлением.
    Безусловно, создать ракетный двигатель - дело нелегкое. Недаром у нас и во всем мире существуют специальные конструкторские бюро, которые занимаются только созданием двигателей. Это и в авиации, и в автомобилестроении, не исключение ракетная техника.
    Как правило, эти КБ разрабатывают различную номенклатуру двигателей, но все-таки имеют основное направление по типу двигателей. В 70-е годы водородными маршевыми двигателями занималось КБ Химавтоматики (Воронеж). Генеральный конструктор КБ А.Д.Конопатов поручает вести наше направление молодому кандидату технических наук Владимиру Сергеевичу Рачуку, назначив его главным конструктором маршевого водородного двигателя ракеты "Энергия". За Генеральным - принятие решений по принципиальным вопросам, а вся "текучка" легла на Владимира Сергеевича.
    Путь создания двигателя тернист. На примере турбины можно себе это немного представить. Но это крупная проблема. А сколько более мелких? Чтобы избежать их, продумывается целая серия исследований и испытаний, строятся всевозможные стенды для отработки отдельных агрегатов, и, наконец, двигатель поступает на стенд огневых испытаний. Здесь начинается его доводка до нужных параметров по живучести, надежности и безопасности.
    Одна из задач, поставленных перед воронежцами, - сделать двигатель, который по своим характеристикам не уступал бы созданному в рамках американской программы "Спейс Шаттл" двигателю SSME примерно такой же размерности (тяга около 200 тс). Отработка двигателя шла трудно. Приходилось на заседаниях МВКС объяснять причины, докладывать о мероприятиях, просить помощи.
    Надо отдать должное B.C.Рачуку, который не хитрил и не лукавил в своих докладах, а честно рассказывал, что и почему у него не получается. Он никогда не валил вину на других, а наоборот, признавал свои, именно свои недочеты, ошибки и говорил о том, как собирается их исправлять. Я ни разу не слышал от него нелестных высказываний в адрес руководства или коллег. Он казался мягким и добрым человеком, но это только в быту, а в отношении к двигателю его позиция была предельно ясна, и если было выработано решение, он становился жестким и упрямым в проведении его в жизнь. Вспоминаю его, и сразу передо мной встают еще несколько таких образов руководителей среднего звена и инженеров, для которых техника была идолом и которые готовы были работать день и ночь (что и делали при необходимости), лишь бы их изделие было самым совершенным. У нас к ним можно отнести Соколова Б.А., Хаспекова В.Г., Лыфаря B.C., Александрова Г.Я., Тахтасьеву Л.Д., Лукьянову Э.А. - это только в среде двигателистов.
    Что-то я немного увлекся двигателями. Это направление, безусловно, заслуживает отдельного повествования. Беда только одна. Начиная со студенческих лет, нас приучили к секретности выполняемой работы. Делать какие-либо пометки на неучтенных листах бумаги было строжайше запрещено. Это означало разглашение государственной тайны с соответствующими последствиями. Потому-то о нашей отрасли так мало издано и популярно написано. Может быть, я не прав в своих рассуждениях, ведь появилась же книга Б.Е.Чертока "Ракеты и люди", где подробно описаны события, приведены точные даты, даны характеристики людей, названы их имена и отчества. По памяти этого, наверное, не сделаешь.
    И все-таки не могу не сказать еще об одной особенности этих людей - двигателистов. Это устройство их быта. Каждая экспедиция на Байконуре имела свою базу. Была база и у воронежцев. Как-то, когда рабочий день подходил к концу, подходит ко мне Володя Рачук:
    - Не хочешь поехать в баньку?
    - В какую баню?
    - К нам.
    - Что значит "к вам"?
    - В наш коттедж на площадке 95. Сейчас позвоню, приготовят.
    - Что с собой брать?
    - Ничего.
    - А бутылку?
    - Обижаешь.
    - Хорошо. Когда?
    - Часов в семь. Транспорт твой.
    - Есть.
    Мне и в голову не могло прийти, что на полигоне, где с водой напряженка, есть в коттедже баня. Я знал, есть общественная баня, что на площадке 10 (г. Ленинск), да и то работающая с перерывами, а здесь, на площадке, да еще на одной из дальних? Чудеса!
    Поехали. Заходим в коттедж. Встретил нас хозяин очень радушно. И повел через двор в хозяйство Р.Ф.Игнатуши. Так он назвал это заведение. Р.Ф. Игнатуша был заместителем А.Д.Конопатова по испытаниям. В его обязанности на полигоне входило техническое руководство испытаниями серийных двигателей, установленных на сданных в эксплуатацию ракетах. Одной из таких ракет был "Союз".
    На полигоне он проводил значительную часть времени. И вот с помощью инженеров-испытателей он и построил своими руками это заведение. Банька была небольшая, топилась дровами, которые с попутным транспортом доставлялись из Воронежа. Предпочитались березовые дрова.
    Сухая парилка. Душ с холодной и горячей водой. Комната отдыха и бильярдная.
    - Хорошее заведение, - говорю.
    - Стараемся, - ответил Володя.
    Пока парились, комната отдыха преобразилась. На столе появилась дымящаяся воронежская картошка, огурцы, помидоры, зелень, сало, что-го еще. И конечно, горячительные напитки, тоже воронежского производства.
    - Ты знаешь, лучше бы чай.
    - Из меня питок плохой, - сказал Володя, - ты прав, лучше чай.
    Володя недавно перенес серьезную операцию, и врачи рекомендовали ему сдерживаться в этих ситуациях. Тем не менее, выпили по стопке, закусили и пошли сражаться в биллиард. Стол был очень хороший, лузы нe разбиты, поэтому при нашем умении играть партию так и не закончили. Попили великолепный чай и вернулись домой уже поздно вечером. До сих пор тепло вспоминаю этот вечер. Позже было много бань, но эта, первая, опомнилась надолго. С большим удовольствием поблагодарил Володю за вставленное наслаждение.
    Поставка двигателей на стендовую машину не была "крайней". Опять наc мучили трубы, сварка стыков. Организовали специальный трубный участок в пристройке МИКа в специальном цехе.
    Преобразовалось и наше министерство. По теме "Энергия-Буран" организовали специальный главк. Его руководителем назначен П.Н.Поехин, а главным инженером - Б.Д.Остроумов. Для усиления контроля министр присылает на полигон своего заместителя А.И.Дунаева (будущего директора Главкосмоса).
    На завод "Прогресс" едет О.Н.Шишкин - заместитель министра, твечающий за наше направление, его сопровождает А.Е.Шестаков - командующий технологическим главком. Обстановка нагнетается все больше и больше. Практически все заводы отрасли подключаются к изготовлению трубопроводов, пневмощитов и других агрегатов ракеты. Как говорят, паровоз начали раскатывать. Сборка изделия идет вяло. По документации нужно было изготовить и эталоны труб, по которым будут изготовлены трубопроводы для последующих изделий. Это еще более замедляло производственный ритм.
    Очень тяготился на полигоне А.И.Дунаев и наконец-то отпросился у министра. Прислали главного инженера главка Б.Д.Остроумова. Мы знали друг друга еще с тех времен, когда я работал над орбитальным кораблем. Опять оперативки, доклады в метрополию. Борис старался не мешать производственникам, организовывал помощь, когда к нему обращались, и помощь действительно эффективную. Со всеми у него сложились дружеские отношения, он никогда не показывал, что он - начальник, а старался убедить в необходимости сделать то или иное.